Методические рекомендации 2

С момента своего основания в 2002 году, Ассоциация менеджеров культуры считает важным формировать питательную среду для социокультурных инноваций, создавая партнерства, соединяя ресурсы, вкладываясь прежде всего в людей. Профессионалы, осознающие себя как сообщество, объединенные общими целями, поддерживающие и понимающие друг друга с полуслова, могут достичь многого. Начиная проект «Думать. Делиться. Действовать», мы видели, что музейные сотрудники вместе с музейными волонтерами — это сообщество, которое формируется прямо на наших глазах, но пока еще не догадывается об этом. Надеемся, наш проект и эти методические материалы будут способствовать его самоидентификации и развитию.

Программа «Думать. Делиться. Действовать» задумана как интегрированная, потому что она обращена к смешанной аудитории: и к музейным отрудникам, и к музейным волонтерам. Нет смысла эту аудиторию разделять на потоки, когда видение перспектив добровольчества в музее еще только формируется. Когда музей делает самые первые шаги к пониманию того, что волонтеры — не просто помощники, а авангард целевой аудитории, правая рука в тех преобразованиях, чья цель — сделать музей по-настоящему открытым современному обществу и реальности, в которой оно живет.

Многие участники пришли на программу «Думать. Делиться. Действовать», желая понять, какие задачи можно поручить волонтерам в своем музее и как это лучше организовать. Авторы сборника отвечают на этот запрос, анализируя основные направления музейной деятельности (фондовую работу, создание экспозиций и выставок, популяризацию коллекции, а также работу с сообществами) как возможности для приложения сил добровольных помощников. И рассказывают об этих направлениях просто и интересно, не забывая о задачах развития, которые стоят перед современным музеем, его сотрудниками и волонтерами.

Понятие культурной медиации прочно вошло в российскую музейную жизнь с 2014 года, после того как в Петербурге, в том числе на площадках Эрмитажа, прошла биеннале современного искусства Manifesta 10. Благодаря ее влиянию арт-медиация — медиация, связанная с деятельностью художественных музеев и с художественными выставками в других пространствах, — получила широкое распространение.

Культурная медиация и арт-медиация, идя рука об руку, сегодня привлекают всё большее внимание. Как они связаны с волонтерством? Сейчас актуальна нижеследующая типологизация волонтерской деятельности в целом.

Эту концепцию представила доктор философии, научный сотрудник кафедры ЮНЕСКО в Университете Восточной Англии Милора Крис. Как ключевые характеристики выделены структура, место, интенсивность и цель добровольчества. Так видится волонтерство при самом общем взгляде. Возникает вопрос: а должны ли и можем ли мы, исходя из нашего опыта, эту схему адаптировать, конкретизировать, изменить? Является ли добровольчество в музейной среде каким-то особенным по своим условиям и по своему целеполаганию?

Сегодня волонтерская деятельность в России соотносится с законом «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации». Когда мы думаем о том, как организовать помощь добровольцев, мы вольно или невольно (но чаще всего осознанно) соотносим ее с целями создания музеев и с видами деятельности музеев. В этом законе названы цели создания музеев, а виды деятельности не названы, и здесь мы опираемся на те документы, которые есть у каждого музея, прежде всего на устав.

Итак, цели создания музеев конкретны. Волонтерство может быть соотнесено и с ними, и с более широким кругом видов музейной деятельности. Если вернуться к таблице, которая представлена выше, то возникает необходимость еще одного пункта: качественная сложность задач, стоящих перед волонтерами.

Вся волонтерская деятельность в музее могла бы быть разделена на три типа:

Если посмотреть на те цели деятельности музеев, которые значатся в нашем законодательстве: хранение, выявление, собирание, изучение, публикация музейных предметов, то понятно, что волонтеры редко бывают вовлечены в непосредственную реализацию этих целей. Есть потрясающие примеры, когда волонтеры в крупных и малых музеях допускаются до работы с каталогами, до участия в серьезных исследовательских проектах, то есть до работы, которая непосредственно подчеркивает, поддерживает целеполагание музеев. И вместе с тем это самый сложный, самый редкий путь музейного добровольчества.

Музейные волонтеры подразделяются на три группы.

Первая группа — люди, чьи профессиональные качества и опыт близки к музейной деятельности, например педагоги.
Другая группа (я их называю метапрофи) — люди из внемузейной сферы, способные, однако, интегрировать собственные умения и знания в музейную деятельность.
Наконец, третья группа — те, кто приходит в музеи, опираясь на свой общекультурный потенциал, руководствуясь желанием быть причастным к культурному сообществу. Это связано с досуговой карьерой, как сейчас иногда говорят.

Когда мы говорим о медиации, распределение на такие группы приобретает особенный смысл, потому что сегодня арт-медиация осуществляется очень разными людьми. Например, бизнес-коуч проводит в музее феерическую встречу с аудиторией (когда его допускают до этого) на малознакомом ему материале, но делает это с таким блеском и с такой заразительной силой, что в музей приходят новые группы посетителей, новый контингент. На противоположном полюсе — люди, обладающие очень мощной музейной подготовкой.

Есть определение музейной медиации, которое дали наши французские коллеги. Издание переведено на русский язык, я здесь пользуюсь откорректированным переводом упомянутого определения.

Музейная медиация
Коммуникативная стратегия для лучшего понимания посетителем определенных аспектов экспонируемых коллекций и участия в их постижении во взаимодействии с предложенным музеем посредником с использованием направленных на это разнообразных технологий. Она играет фундаментальную роль в процессе самопознания посетителя, достижению которого способствует музей. Именно благодаря медиации зритель способен прийти к определенному субъективизму, личностному отношению, которое может пробудить процесс самопознания и понимания своего человеческого пути. Медиация в музее, предлагая контакт с миром произведений культуры, ведет каждого человека по пути большего понимания себя и действительности как целого.

Действительно, медиация в художественной галерее, медиация на биеннале, если она не имеет связи с музеем, — это одна история. Музейная медиация выстраивается иначе — как стратегия, необходимая для лучшего понимания экспонируемых коллекций. Во французском определении речь идет о посреднике, который предложен музеем. Очень хорошая формулировка. Это может быть как сотрудник музея, так и упомянутый выше бизнес-коуч, занимающийся, например, тимбилдингом, созданием деловых команд. Речь идет о том, что медиация порождает субъективизм участников, способствует самопознанию, лучшему пониманию себя и мира, в том числе музейного мира. Лучшее понимание себя — вот акцент субъективизма, привносимый в любую медиацию.

Мне представляется, что всякая медиация в художественном музее — доверительный диалог о насущном в музейном пространстве, в том художественном пространстве, которое действует на человека само по себе, вне наших слов, вне нашего медиаторского участия. Но ключевой компонент медиации — базовое доверие к тем, кто ведет такой диалог.

Очень важно, что в ходе медиации люди обсуждают не тему, не вопросы, не музейный предмет, не экспозицию: они обсуждают то, что им интересно, когда они собрались здесь и сейчас, в этом музее, в этой экспозиции, рассматривая эти предметы.

Медиация разнообразна по своей организационной форме (маршрутная, фланерная, иммерсивная…), но каждая из форм сопряжена с опасениями, которые возникают, когда волонтер становится медиатором, и которые как раз связаны с упомянутыми мною группами.

Первое опасение:
в музейном пространстве может возникнуть попкорн-эффект, хорошо известный по кинотеатру.

Второе опасение:
придут «эти самые» волонтеры и медиаторы — и глубокое, профессиональное понимание предмета будет отодвинуто в сторону. Вообще, в пандемической и постпандемической экономике волонтеры начинают тяготеть к тому, чтобы перестать быть волонтерами и стать новыми профессионалами. Этим и порождена боязнь собственной музейной депрофессионализации и замены непрофессиональным сообществом.

Тема сообществ весьма насущна, потому что их вовлечение в деятельность музеев помогает экономить ресурсы, оживить работу музея, сделав ее более актуальной. Только сотрудничая с сообществом, музей может стать инструментом развития и перехода от натуральных видов (архаических сообществ) к более современным (рыночным) и далее к более ответственным — гражданским — сообществам (см. таблицу 1).

Понятие «сообщество» используется в разных исследовательских сферах для обозначения сложного популяционного субъекта, наделенного способностью меняться, производить смыслы и реализовывать целенаправленное поведение в определенных средах. Говоря о сообществе, часто имеют в виду его состав, описание, но в последние годы фокус внимания ученых начал смещаться в сторону действия, стали говорить о сообществе как об инструменте развития, содержащем необходимые сведения и требуемые для точной диагностики характеристики коллективных проблем и способов их преодоления. Сообщество, его среда выступают ареной столкновения различных сил, интересов, помыслов. Разработка перспективного репертуара действий по улучшению качества жизни такого альянса стала многими исследователями, проектировщиками и практиками трактоваться в качестве цели преобразования сообщества на местном уровне.

Поэтому разговоры о смерти сообщества слегка преувеличены, хотя не вызывает сомнения, что без поддержки местных организаций и институтов происходит видимый во многих поселениях процесс деградации и сжатия сообществ. Чтобы противостоять подобному процессу, сообщества нуждаются в консолидации ключевых фигур, создающих поля влияния и атмосферу места, изобретающих новые идеи успешного будущего.

Наличие социальных отношений, к которым относится любой обмен ресурсами: финансовыми (взаимопомощь, возможность взять в долг и др.), информационными (обмен значимой и эмоционально окрашенной информацией), помощью («помочи», «толока», архангельская «ссыпчина» и др.), контактами, в том числе эмоциональными.
Действие социальных норм внутри группы (например, договоренности об общих правилах, санкции в отношении нарушителей).
Общая культура группы и ее стиль общения.
Регулярность общения, иначе социальные нормы и общая культура просто не смогут успеть сложиться. Однократные события, невзирая на их значимость, не формируют сообществ; последние, как и фотопленка в период доцифровой фотографии, нуждаются в «закрепителе», социальном «клее».

Люди (население / общность людей (историческая, культурная, соседская и т. д.)).
Место (территория), ограниченное пространство (географически, административно, экономически, информационно и т. п.).
Социальные сети (реальные и виртуальные соседские отношения, взаимодействия, общие правила и нормы поведения, общие властные структуры, общественные услуги, организации, взаимосвязь в производственной деятельности и т. д.).
Чувство сообщества / психологическая идентификация с территориальной группой объединившихся людей (общность ценностей, чувство принадлежности, чувство сопричастности к событиям в сообществе, чувство ответственности перед сообществом и т. д.).

С одной стороны, за пределами организации, корпорации, музея, но с другой — внутри себя, коллег и соседей, своих и чужих мыслей, представлений и переживаний. Сообщество проступает в периоды кризисов, разломов, оно появляется (по наблюдению В.Л. Глазычева) при обсуждении того, как целесообразно поделить местные ресурсы. Работать с сообществом становится необходимо, когда музей открывает новуюплощадку в другом населенном пункте (проект «Епифанские маски» при создании Музея купеческого быта в Епифани и лавки купца Байбакова),в случае конфликта музейных сотрудников и местных жителей (музей-заповедник «Михайловское» и окрестные села в Псковской обасти), при необходимости обеспечить требования к застройке вблизи территории усадьбы и охранной зоны памятника (музей-усадьба «Ясная Поляна» и поселок Ясная Поляна в Тульской области).

Сам вопрос звучит слегка угрожающе, однако желательно стать своим для жителей-соседей, переживая, обсуждая и преодолевая ИХ (а не музея) затруднения. Стоит быть открытым и доброжелательным и переориентировать проектную деятельность музея на решение проблем местного сообщества. Здесь уместны приглашение заезжих художников, обсуждение темы местной особости и того, что характерно именно для этой территории (проект магазина в деревне Звизжи, вовлечение соседей в «Архстояние» художником Николаем Полисским и т. п.). Можно создать художественную артель при школе (село Лох Саратовской области), возродить рукотворные наличники (город Южа Ивановской области) и т. д. При этом проект выявляет и соорганизует определенную часть сообщества (см. таблицу 2).

Музейная аудитория — это общность людей, объединяемых интересом к музею и его продукции (экспозиции, фондам, сувенирам, образовательным программам), что находит выражение в определенном поведении, мотивации посещения залов и событий. Аудитория формируется путем разделения на сегменты по наборам признаков: социально-демографических, гендерных, образовательных, профессиональных, возрастных. Место жительства в этом списке идет последним. Когда же мы говорим о сообществе, общность места становится доминантой. Кроме того, сообщество определяется не столько классификацией, сколько типологией, в основе которой лежат не интересы в музее, а качество жизни и обеспечение процветания.

Выбор темы, волнующей сообщество, связан с его идентичностью, которую составляет его история успехов и неудач. В Коломне авторы идеи музея пастилы проанализировали набор местных брендов, в Тотьме осознали дефицит компетенций у сотрудников музеев малых городов и создали программу обучения. Огромным потенциалом обладает конкурс на комфортную среду малых городов и исторических поселений: именно работа с идентичностью места и вовлечением сообществ стала обязательным условием для успешных инвестиций. Когда интересы музея и местного сообщества совпадают, возникает то явление, которое психологи называют раппортом и которое приводит к тому, что все жители становятся потенциальными волонтерами.

1. Формулирование истории.

Найдите больше информации, сформулируйте общие проблемы. Как можно их решить? (Создать более сильную организацию, собрать больше людей, провести широкую и яркую информационную кампанию...)

2. Выстраивание отношений в сообществе.

Организатор ищет единомышленников и выстраивает отношения с ними, ведь создать сообщество в одиночку невозможно.

3. Формирование лидерской команды.

Организатор вместе с единомышленниками формируют лидерскую команду, определяют роли и правила работы в ней. Лидерская команда — ядро сообщества, обеспечивающее ему способность действовать.

4. Определение стратегии сообщества.

Лидерская команда определяет стратегию сообщества, которая отвечает на следующие вопросы: кто мы? в чем смысл существования нашего сообщества? какой вызов перед нами стоит? чего мы хотим добиться вместе? где взять ресурсы, чтобы добиться этой цели? какие тактики мы будем использовать? какие у нас сроки и план действий?

5. Горизонтальное расширение сообщества.
Здоровое сообщество расширяется. Лидерская команда развивает сообщество горизонтально, привлекая новых людей и делегируя им ответственность.

6. Проведение кампании.
Сообщество проводит кампанию или осуществляет проект, чтобы достичь стратегической цели. Кампания/проект могут оказаться успешными или неуспешными; во втором случае участники анализируют свои действия и делают выводы для будущих кампании/проекта.

7. Определение дальнейшего развития.
Сообщество определяет дальнейшие пути развития. Оно может провести новую кампанию или начать решать новую, более масштабную проблему — и, следовательно, расширяться и искать новые ресурсы.

Рассмотрим кейсы музеев, участвовавшие в специальной номинации «Лучший волонтерский проект музея» Фонда Потанина в рамках конкурсной программы фестиваля «Интермузей». Многие музеи в своих проектах уже подошли вплотную к работе с волонтерскими и, шире, местными сообществами, но всё же часто сохраняют традиционно сложившуюся зацикленность на музейных проблемах — музеецентризм. Однако популяризация модели экомузея способствует тому, что музей начинает думать о своей перспективе вне музейных рамок, мыслить вне «музейной коробки». Он обращает внимание на среду соседнего района, сохранившиеся памятники, особенности места, то есть становится сообществоцентричным. В этих случаях некоторые формы работы с волонтерами — движения, клубы, объединения, школы и события — выступают зачатками технологии работы с сообществом.

Создание сообществ — инструмент развития институций, в том числе музеев, а также территорий. Появилось новое направление — организация (строительство) сообществ, для которого, собственно, и потребовалась новая профессия комьюнити-менеджера, которого мы будем называть соорганизатором сообществ (СоС).

Научно-фондовые подразделения — самые консервативные службы музея. Это объясняется спецификой работы хранителей. Ведь они должны отобрать из действительности те знаковые предметы или явления, которые затем будут отражать современную реальность, как следует их изучить, описать и передать своим преемникам. Самим названием профессии «хранитель» определена его охранительная функция. В эту профессию идут люди определенного склада: они музейные предметы любят больше, чем людей. Но если волонтер разделяет их интересы, то сотрудничество может быть вполне вдохновляющим. Давайте рассмотрим те направления деятельности хранителя, где помощь волонтеров могла бы быть вполне уместной.

Важная задача работы с коллекциями — их комплектование. Хранитель для пополнения фондов отслеживает рынок, работает с потенциальными дарителями, антикварами и коллекционерами. Иногда за музейными предметами надо выезжать в экспедиции, записывать истории, с ними связанные. В этой ситуации помощь внимательного и вдумчивого волонтера была бы очень полезна. Скрупулезные записи об истории бытования предметов, о людях, ими владевших, — это возможность продолжения жизни предмета в музее, в экспозициях, образовательных программах, музейных изданиях! Волонтер, способный разговорить владельца исторического предмета,— настоящая находка для музея. Кроме того, эвристические навыки волонтера в поиске аналогов и провенанса предмета (история происхождения, информация о бывших владельцах и условиях его бытования), изучении интернет-ресурсов будут с благодарностью приняты коллегами, так как рутина музейной работы нередко отвлекает сотрудников от этого захватывающего занятия.

Загруженность хранителей последних лет объясняется еще и тем, что над ними висит «дамоклов меч» Госкаталога. До конца 2025 года все музеи страны обязаны выгрузить информацию о предметах, входящих в Музейный фонд РФ, в федеральную информационную систему — Государственный каталог Музейного фонда РФ (Портал Госкаталога: goskatalog.ru). Естественно, основная нагрузка легла на фондово-хранительские подразделения. Одно из обязательных полей — изображение предмета. В крупных музеях имеется штатная должность фотографа. В региональных и муниципальных музеях оцифровкой коллекций обычно занимаются сами хранители. Как правило, в связи с отсутствием навыков и хорошей техники качество изображений оставляет желать лучшего. И здесь помощь волонтеров, занимающихся фотографией профессионально или хотя бы просто увлекающихся ею, была бы очень полезна. Этот процесс предоставляет возможности для творчества и саморазвития. На первый взгляд заурядный технический процесс рутинной фотосъемки предметов способен стать неисчерпаемым источником для творчества. Судите сами: музейные предметы обладают разными размерами, фактурой, цветом. Разве не творческая задача для волонтера — представить их наилучшим образом? У Тóтемского музейного объединения есть прекрасный опыт в этой области. В рамках проекта «Стирая границы» музей сотрудничал с Тóтемским центром дополнительного образования. Обучающиеся там по программам допобразования «История фотографии» и «Журналистика» подростки в течение года оцифровывали различные музейные коллекции. Они учились правильно выставлять свет, работать с разными фактурами (в том числе — бликующими), занимались макросъемкой. В результате было оцифровано более 400 предметов, изображения которых оказались в музейной базе данных, Госкаталоге и используются сотрудниками в просветительской и издательской деятельности.

Отдельная важная задача научного сотрудника отдела фондов — атрибуция коллекций. В региональных и малых музеях один и тот же хранитель обычно курирует разноплановые материалы (иконопись, естественно-научные коллекции, ткани, редкая книга). Глубоко изучить каждое из собраний не всегда представляется возможным, поэтому специализированные знания волонтеров (искусствоведов, филологов, специалистов профильных дисциплин: археологов, палеонтологов, зоологов, инженеров и др.) будут всегда востребованы. Так, при описании коллекции печатной графики мы столкнулись с проблемой перевода аннотаций некоторых гравюр. Нашему музею помогала переводить тексты на латыни и тексты, набранные немецким готическим шрифтом, на гравюрах первой половины XVIII века, изданных Мартином Эндельбрехтом, М. Н.Яшина — магистрант Вологодского университета. А коллекцию редкой книги музею совершенно безвозмездно помогла описать Л. С. Харебова, которая в течение двух лет в свой отпуск приезжала в Тотьму и работала с источниками (См.: Харебова Л. С. Книги кириллической печати в собрании Тотемского музейного объединения // Русский Север — 2018: проблемы изучения и сохранения историко-культурного наследия : сборник материалов конференции. Вологда, 2018. С. 31–37).

Еще одна большая забота хранителей — сохранность коллекций. К сожалению, штаты малых музеев не предусматривают должности реставратора. Забота о консервации предметов также ложится на плечи хранителей. Средства, выделяемые на реставрацию, либо ничтожно малы, либо отсутствуют вовсе. У Тотемского музея есть успешный опыт привлечения в качестве волонтеров будущих реставраторов — студентов художественных вузов страны. В августе-сентябре 2020 года при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина и Союза реставраторов России на конкурсной основе в Тотьму приехала группа молодых реставраторов под руководством Александра Александровича Козьмина — доцента Московского государственного академического художественного института (МГАХИ) имени В. И. Сурикова, руководителя мастерской реставрации масляной и темперной живописи. 12 очаровательных девушек из разных учебных заведений страны кропотливо трудились над консервацией живописных произведений и памятников иконописи. У студентов МГАХИ, петербургской Академии художеств, Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А.Л. Штиглица, Суздальского художественно-реставрационного училища, колледжа архитектуры, дизайна и реинжиниринга № 26 была уникальная возможность применить в полевых условиях свои знания, сравнить подходы разных реставрационных школ, познакомиться с традициями и культурой Русского Севера. В результате им удалось привести в экспозиционный вид четыре произведения уроженца Тотьмы, выпускника петербургской Императорской академии художеств Феодосия Михайловича Вахрушова (1870–1931); кроме того, были дублированы кромки большого женского портрета кисти Василия Ивановича Комарова (1868–1918): портрет обрел новую раму и заиграл яркими красками после снятия потемневшего лака! Восемь икон XVII–XIX веков были изучены, датированы, установлен иконографический ряд, заделаны трещины в древесине, укреплены грунт и красочный слой, пять из них будут отправлены в МГАХИ для более глубокого изучения и для нанесения тонировок.

Успех этого проекта и любых иных основан на взаимном интересе волонтера и музея и на их потребности друг в друге. Понятна настороженность музейного специалиста: ведь с волонтерами надо работать, разъяснять специфику музейной деятельности, вкладываться в общение, проводить обучение, а эффект не всегда очевиден. При имеющейся загруженности проще отказаться. Так поступает большинство. Но есть те, кто рискует и вкладывается. Примеров становится все больше.

Прекрасно, если в музее есть специалист, в обязанности которого входит работа с волонтерами. Подобный положительный опыт есть у Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме (Санкт-Петербург), там несколько лет успешно действует проект DOM MUS.

К сожалению, большинство региональных и малых музеев не могут это себе позволить. Вероятно, еще некоторое время волонтерские проекты по работе с коллекциями в региональных музеях будут преимущественно инициативой отдельных увлеченных сотрудников. И это неплохо. Вода камень точит!

Создание экспозиции, наравне с изучением и хранением коллекций, — один из ключевых видов деятельности в музейной работе. Потому что экспозиция — это основная форма предъявления коллекции и основной способ коммуникации музея с посетителем, главный «язык», на котором говорит музей. Существует несколько определений понятия «музейная экспозиция», но все они объединяют важные термины — «коммуникация» и «предмет». Федор Иванович Шмит, искусствовед, педагог, теоретик, в своей книге «Музейное дело» (1929) писал: «Раз музейные вещи собираются, сохраняются и показываются не ради них самих, а ради тех людей, которые из их рассмотрения могут почерпнуть нечто для себя ценное, то при устройстве музеев мы, ясно, должны исходить не от вещей, а от тех людей, для которых музеи существуют. <...> Существует очень точная аналогия между музеем и книгою: и музей должен быть книгою, в которой — только не словами, а вещами — излагаются мысли, которые интересны и нужны посетителю, и книга (а особенно — иллюстрированная книга) стремится быть музеем, в котором только не сами вещи показываются, а словами и рисунками дается представление о вещах. Книга тем лучше, чем она нагляднее; музей тем лучше, чем он больше будит мысль».

В российской музейной практике сложилась традиция применять два термина: «экспозиция» и «выставка». Экспозиция — это выставление напоказ (лат. expositio) музейной коллекции, и делается экспозиция на долгое время. Можно сказать, что экспозиция — это постоянная выставка, а выставка — временная экспозиция, срок работы которой, как правило, измеряется месяцами.
Выставки нужны музею по нескольким причинам.

Во-первых, это хороший способ предъявить как можно больше экспонатов, потому что в основной экспозиции обычно представлен лишь малый процент музейной коллекции.
Во-вторых, это отличная возможность проверить новые экспозиционные идеи или формы. Проектирование выставок — своеобразный полигон, где придумывается будущая новая экспозиция.
В-третьих, выставка способствует поддержанию интереса посетителей к музею, потому что часто человек, посетивший один или два раза постоянную экспозицию, говорит: «Я уже там был и всё видел».

В экспозиционном проектировании прежде всего важен предмет, он же вещь или экспонат. (Небольшое наблюдение: хранители говорят «вещь» или «предмет», экспозиционеры — «экспонат».) Экспозиционное проектирование — в первую очередь интерпретация музейных предметов и составление из них своеобразного рассказа, повествования.

«Любая экспозиция — это рассказ через предметы. При этом не все музейные экспонаты уникальны. Но вот что характерно: если вы посмотрите библиографическое описание книги, составленное в трех разных библиотеках,— оно будет одинаковым. А если возьмете описание одного и того же предмета в трех музеях, оно будет разным. Например, пистолет первой половины XIX века. В музее оружия он будет описан с точки зрения своих технических характеристик: дальнобойность, скорострельность и т.п. В мемориальном музее его опишут в связи с личностью — тому-то принадлежал, так-то использовался. В музее сражения он будет описан в связи с местом, где он был найден. Экспонат есть средство рассказа. А музей — это такой специфический язык, где говорят не словами, а предметами»,— написал известный музейный эксперт и проектировщик Алексей Валентинович Лебедев в статье «О природе музейного проектирования»

В довольно непростом процессе проектирования экспозиции принимает участие много людей, но есть главные в этом деле. Например, куратор, который придумывает замысел выставки или экспозиции, придумывает идею, где отражена интерпретация предметов. Дизайнер, придумывающий архитектуру и среду выставки или экспозиции так, чтобы они помогали наиболее ярко и точно отразить замысел. Главный хранитель, который отвечает за то, чтобы все экспонаты были готовык экспонированию, и следит за их выдачей. Редактор текстов, перерабатывающий тексты так, чтобы они были понятны посетителю и при этом не искажался их смысл. Заведующий экспозиционно-выставочным отделом, который заботится о том, чтобы пространство и все выставочное оборудование были готовы вовремя, все монтажные бригады вовремя начали работать, все этикетки были напечатаны в срок, и о многом-многомдругом. А еще в этом процессе принимают участие научные сотрудники,бухгалтеры, экономисты, юристы, экскурсоводы и сотрудники образовательного отдела. Но все же главные — посетители!

Сам процесс создания музейной экспозиции или выставки очень сложный и порой длительный, но в нем, если коротко и схематично, можно выделить несколько важных этапов:

придумывание идеи и разработка концепции;
подбор экспонатов;
составление тематико-экспозиционного плана, в котором сразу видно, в каком разделе какой экспонат, какие у этого экспоната размеры и другие характеристики и есть ли специфические требования к его экспонированию;
написание и редактура текстов;
разработка дизайн-проекта;
монтаж;
открытие.

Дальше экспозиция или выставка начинает жить своей жизнью: приходят посетители, проводятся занятия и экскурсии.

Есть ли место волонтерам в этом процессе? Есть, но в отличие от других видов музейной деятельности, нужно сказать честно, не очень много. Однако волонтер, благодаря своему двойному положению (и внутри музея, и снаружи), может занять важную позицию — «адвоката посетителя», то есть помогать экспозиционерам «настраивать оптику», говоря, что понятно или непонятно, видно или не видно, читаемо или нечитаемо и т. д.

Кроме того, волонтеры могут помочь:

в разработке и проведении образовательных и экскурсионных программ;
в редактуре текстов или даже в переводе их на другие языки, если у волонтера есть такие компетенции;
в расшифровке интервью и подготовке сопровождающих текстов к экспонатам;
в монтаже выставки.

превращение представляемой культуры в экзотику (традиционно маркерами культуры становятся наиболее отличные от сегодняшней действительности компоненты: обряды, фольклор, костюм и т. д.; в результате формируется граница между «народной культурой» и современным обществом, культура даже своего народа прочитывается как чужая и экзотичная);
превращение культуры в чисто эстетическое явление (акцентируется наиболее яркая праздничная обрядность; в результате музей представляется преимущественно как территория праздника, не работающего с актуальной современной проблематикой).

Чтобы крестьянская повседневность рубежа XIX–XX веков стала ближе и понятнее посетителям, рассказ о ней музей предложил вести через личные крестьянские истории. В 2016 году проект «Право на судьбу» стал победителем грантового конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире» Благотворительного фонда Владимира Потанина. В ходе реализации проекта в архивах были выявлены сотни документов. Через эти истории, веселые или трагичные, мы хотели продемонстрировать личности крестьян, конфликты и пути их разрешения. Нынешний посетитель музея достаточно легко может отождествить их с собой и нашей современностью.

Один из путей трансляции личных крестьянских историй в музее — демонстрация театральных зарисовок длительностью не более 10–15 минут. Но сделать это оказалось непросто. В каждой зарисовке принимали участие люди разных возрастов: от детей до стариков. Наполнить же музей этими историями оказалось просто невозможно. В деревне, аналогичной той, которая реконструируется в музее, должно было жить не менее 60–80 человек, а научных сотрудников музея — около 15. Выяснилось, что человеческих ресурсов сотрудников катастрофически не хватает.

Вариантом решения проблемы было привлечение волонтеров. Но и это оказалось не так просто. Даже надеть костюм, каждый элемент которого говорит о возрастном и социальном статусе, маркирует праздник или будни, — довольно сложно. Понимание же самой сути историй требует серьезного погружения в тематику традиционной культуры. Поэтому важным этапом работы с волонтерами в рамках реализации проекта «Право на судьбу» была организация образовательной программы «Школа музейной интерпретации».

В 2017 году музей объявил старт «Школы музейной интерпретации» и пригласил жителей Вологды принять в ней участие и стать волонтерами. В результате за две недели было получено порядка 50 анкет от желающих. С каждым провели собеседование (минимум 20 минут). Задачей собеседования было «договориться на берегу», четко обозначить, что музей может дать потенциальным волонтерам и какую отдачу ожидает. Волонтеры рассказывали о своей мотивации и ожиданиях. На этапе собеседования отсеялось около 10 человек, и в группе осталось примерно 40 человек в возрасте от 18 до 70 лет. С некоторыми из них музей уже был хорошо знаком: одни участвовали в качестве волонтеров в больших мероприятиях, таких как «Масленица в Семенкове»; другие были посетителями музейных программ, например семейная пара, которая отмечала свою свадьбу программой «Свадебный пир».

Что привлекло волонтеров в «Школе музейной интерпретации»?

Серьезная образовательная программа.
Возможности самореализации.
Стремление стать участниками музейного процесса.

Занятия вели классик крестьяноведения профессор Александр Васильевич Камкин, один из лидеров фольклорного движения региона профессор Галина Петровна Парадовская, режиссер и актриса Ольга Бороздина, сотрудники музея. Кроме лекционных занятий по истории, этнологии, семиотике, были и практические занятия по фольклору, актерскому мастерству, сценической речи, импровизации и т. д.

Волонтеры сами признавали, что без помощи музея никогда бы не смогли попасть на занятия к таким профессионалам. Из отзывов волонтеров в группе «Школы музейной интерпретации» после лекции Камкина: «Такие мужчины, даже не ученые, а мужчины! — встречаются редко, что бы так держать аудиторию, столько знать и давать в простой обывательской форме с такой легкостью, юмором, настолько обаятельные люди!!! С нетерпением буду ждать следующей лекции!»

Музей в рамках образовательной программы демонстрировал формы своей работы с посетителями. Из отзывов волонтеров в группе: «Да, благодаря этой встрече я погрузилась в жизнь музея, меня поразил масштаб работ, и кропотливость, и радение всех сотрудников. Абсолютно каждый тут не случаен. Наконец я поняла всю прелесть интерпретации...»

Важно, что музей предложил волонтерам не только подготовку, но и самореализацию, выход на аудиторию, возможность продемонстрировать себя и свое творчество.

Образовательная программа длилась четыре месяца. В неделю проходило три-четыре занятия. Изначально сама программа воспринималась как риск для всего проекта. Казалось, что для работающих людей посвятить такое количество времени обучению и музею очень сложно. Но получилось совершенно обратное. Плотная программа создала эффект максимального погружения. Некоторые волонтеры говорили, что они заново переживают пору студенчества.

Насыщенная программа и тесное общение волонтеров как с музейными сотрудниками, так и между собой — позволили не только дать знания и навыки, но и сформировать сообщество добровольцев.

В результате обучения сами волонтеры вышли с предложением регулярно показывать в музее работы с их участием. Начиная с 2017 года в летний период каждые выходные в рамках «Клуба выходного дня» демонстрируются несколько зарисовок на основе личных историй рубежа XIX–XX веков. На данный момент написано более 30 сюжетов, которые отбираются по следующим критериям:

сюжет укладывается в театральную зарисовку длительностью около 10 минут;
сюжет должен быть понятен современному посетителю, соотноситься с его опытом;
должен существовать разрыв в понимании ситуации в традиционном и современном обществах, и этот разрыв должен приводить к диалогу и осмыслению.

Работа велась следующим образом: в начале недели выяснялось, кто из волонтеров примет участие именно в ближайшие дни, и под конкретный состав отбирались зарисовки. В течение недели проводились читки. Необходимо отметить, что читка одного сценария 10‐минутной зарисовки могла занимать до нескольких часов, поскольку нужно было разобраться во всем: не только в самом сюжете, образах, социальных ролях, проблеме, конфликте, но и в возможных вариантах развития ситуации. Личный опыт волонтеров, вопросы и обсуждения привносили новое понимание конечного результата. После читки шло несколько репетиций, а в воскресенье зарисовки демонстрировались посетителям музея. На следующей неделе история повторялась. Степень своей вовлеченности каждый волонтер определяет сам. Кто-то с мая по сентябрь практически не пропускает ни одной недели, кто-то приходит несколько раз за сезон.

Уже в 2017 году зарисовки в рамках «Клуба выходного дня» стали отдельным востребованным предложением музея. Посетители начали приезжать именно на зарисовки, а информация активно распространялась через сарафанное радио. В результате зарисовки стали полноценной частью «Клуба выходного дня» не только в 2017‐м, но и в последующие годы.

Наиболее актуальной зарисовкой в 2020‐м оказался «Санитарный караул». В 1900 году в Межадорской волости Усть-Сысольского уезда в связи с распространением скарлатины необходимо было, согласно требованию урядника, «назначать караул к заражаемым домам Скарлатиной, и жителей каковых домов никуда не выпускать, также и к ним никого не впускать». Полная изоляция больных создавалась через «постановку к зараженным домам караула из полицейских десятских до полного выздоровления больных». В 2019 году эта зарисовка была снята по инициативе и на личную технику волонтера Дины Петровны Шалашовой — и, обработанная и подготовленная к демонстрации, оказалась самым просматриваемым видео музея в период пандемии.

Работа с волонтерами не ограничивается летним периодом. В течение года музей проводит более 15 массовых мероприятий. С 2017-го в каждом из них активное участие принимают волонтеры. Всякий раз пишутся новые сценарии, разрабатываются новые сюжеты. Благодаря этому на протяжении всего года взаимодействие с волонтерами не прерывается надолго, они чувствуют потребность в них со стороны музея и получают возможность самореализации.

Следующим этапом работы с волонтерами в данном направлении стал антропологический спектакль «Жених», премьера которого состоялась 29 июня 2019 года. В основе спектакля также лежит реальная крестьянская история — он основан на объявлении братьев Фоки и Луки Епифановых Мениковых 1906 года из Богородской волости Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. Спектакль посвящен самому распространенному этнографическому сюжету — свадьбе, но подходит к ней с неожиданной стороны. Братья в не очень грамотном объявлении сообщали: «Дошло до сведения нашего что мачеха наша Акилина Александрова Меникова хотя состоящая ныне в отдельном хозяйстве намеревается водить в дом свой на свой дочь соседственного крестьянина Алексея Никитина Макарова предоставлением ему все свое имущество». Поэтому Фока и Лука писали: «Покорнее просим мачеху нашу отказать без согласия нашего от таковой поступки». Объявление должно было стать основанием для сбора схода, которому и предстояло принять решение. Приговор схода выявить не удалось, но эта неизвестность превратилась в важный компонент спектакля. Роль схода играют зрители, а их решение, за неимением другого, становится окончательным.

Все главные роли играют волонтеры музея, и каждый из них внес огромный вклад в постановку. Сам постановочный процесс начался еще в августе 2018 года. Только обсуждение истории, вариантов ее развития, стоящих за ней отношений и эмоций заняло более трех месяцев. Огромную роль играли личный опыт волонтеров, их семейные истории. Благодаря такому погружению история Мениковых стала личной для каждого участника постановки. На финальном этапе, с марта по июнь 2019 года, еженедельно проходило по три репетиции.

За участие в демонстрации спектакля волонтеры не получают денег. Намного важнее оказывается самореализация, возможность рассказать значимую для них историю, почувствовать себя актерами и получить эмоциональный отклик зрителей. Волонтеры могут бесплатно пригласить друзей и родственников на спектакль, но что еще крайне важно — показать свою работу профессионалам. В 2019 году фактически любительский спектакль посмотрело два известных в стране театральных критика. Показателем качества работы стало то, что в 2020-м спектакль, поставленный сотрудниками музея вместе с волонтерами, был приглашен во внеконкурсную программу Международного театрального фестиваля «Голоса истории». К сожалению, фестиваль был перенесен на 2021 год.

Таким образом, участие подготовленных волонтеров открывает перед музеем важные перспективы:

позволяет находить новые формы работы с посетителями: так, на итоговом мероприятии проекта «Право на судьбу» музей демонстрировал 15 крестьянских историй, в программе было задействовано более 50 человек, каждая история затрагивала новые для музея стороны повседневности, для посетителя же это было полное погружение в жизнь деревни рубежа XIX–XX веков;
помогает расширять тематику музея, потому как волонтеры уже владеют базовыми навыками и знаниями, а следовательно, могут достаточно быстро и эффективно осваивать новые темы, ситуации.

Музеи сегодня конкурируют за внимание аудитории и вынуждены прикладывать большие усилия, чтобы привлекать посетителей. Огромную помощь здесь могут оказать волонтеры.

Почему информационная помощь волонтеров эффективна?

Музеи вынуждены тратить ресурсы на привлечение посетителей. Участие волонтеров позволяет значительно сэкономить средства и сделать эту работу более эффективной.

Маркетологи проводят исследования, измеряя, какие источники информации убедительнее всего для потенциальных клиентов. И, оказывается, отзывы реальных друзей гораздо более убедительны, чем отзывы знаменитостей или публикации в СМИ. Проще говоря: люди с большей вероятностью пойдут в музей, если им про него расскажет знакомый, а не репортер по телевизору. Таким образом, самые авторитетные «рекламные агенты» — это обычные посетители, которые рассказывают знакомым про собственный опыт.

Кроме того, волонтеры помогают музеям выходить на новую аудиторию.

Чем волонтер способен помочь музею?

Волонтер может помогать в трех направлениях:

Заниматься информационными каналами музея (сайт, соцсети, электронная рассылка).
Стать «амбассадором бренда» — так в мире маркетинга влияния называют людей, которые транслируют для своей аудитории ценности бренда.
Модерировать сообщество неравнодушных людей, формирующееся вокруг музея.

Волонтер как корреспондент музея

Музей проделывает большую работу по созданию контента и его продвижению. Волонтер может помогать на каждом этапе:

Создание контента. Музейные работники делают публикации в социальных сетях, пишут статьи на сайт. Волонтеры способны создавать такой контент, на который у сотрудников не хватает сил или внимания. Это могут быть большие, развернутые статьи или, наоборот, «быстрые» публикации: фотографии рабочего процесса, эмоциональные видео, интересные подслушанные цитаты и т.д. Часть контента музей может производить совместно с волонтерами, например снимать и монтировать видео. Мотивировать волонтеров поможет проведение специализированных мастер-классов, которые позволят научиться чему-то новому, освоить новые навыки.
Поиск контента. Самым ценным типом публикаций в контент-маркетинге является UGC (user generated content) — контент, который производят пользователи. В нашем случае это могут быть отзыв о выставке, сторис из музея, фото с сувенирной продукцией. Такой контент чрезвычайно ценен для бренда, потому что он позволяет устанавливать отношения с посетителями и формирует социальные доказательства для других пользователей («раз выставку хвалят, то мне тоже туда надо»). Но поиск такого контента — довольно кропотливая работа: нужно проверять хештеги, мониторить геолокации, заходить на страницы к посетителям. Очень часто у штатных пиар-специалистов на это просто не хватает ресурсов. И здесь помощь волонтеров была бы крайне уместна. Можно наладить процесс поиска пользовательского контента и его публикацию на страницах музея.
Продвижение страниц. Волонтеры помогают продвигать официальные аккаунты музея в социальных сетях. Например, волонтер может делать репосты и посевы в тематических группах или на публичных страницах, чтобы привлекать к страницам музея новых подписчиков и посетителей.

Таким образом, волонтер может помогать штатным пиар-специалистам выполнять часть функций по созданию, поиску и распространению контента.

Волонтер как амбассадор бренда

Сегодня у большинства пользователей Интернета есть аккаунты в социальных сетях. У каждого аккаунта собственная аудитория — это друзья и подписчики. Независимо от размера аудитории, автор аккаунта может стать амбассадором музея и транслировать ценности бренда своим подписчикам.

Для самого волонтера это ценно, потому что у него появляется возможность публиковать на собственных страницах уникальный контент и выделиться на фоне других аккаунтов. Для музея это ценно, потому что волонтер расширяет его информационные каналы и зачастую транслирует то, что не всегда можно передать через музейные площадки. Например, эмоциональное отношение, личные впечатления, закулисье, околомузейные шутки и обсуждения дискуссионных тем. То есть волонтер при помощи своих аккаунтов может значительно расширять музейную повестку.

Волонтер как модератор комьюнити

Вокруг музеев зачастую складывается сообщество активных, неравнодушных посетителей, которые хотят помогать музею, участвовать в его жизни, первыми узнавать о его новостях. Проросшие снизу комьюнити требуют нежного обращения и тонкой модерации и могут не выдержать административного регулирования со стороны музейных сотрудников. Поэтому очень важно аккуратно общаться с этим сообществом, направлять его и вовлекать. Функцию такого модератора могут взять на себя волонтеры, которые как раз становятся связующим звеном между администрацией музея и неравнодушными посетителями.

ПРОЕКТ «СТИРАЯ ГРАНИЦЫ»
Нацелен на создание музея, который доступен различным категориям посетителей. На волонтерской основе в нем приняли участие подростки (в частности, подготовили и записали аудиоистории об экспонатах, вызвавших у них интерес).
ПРОЕКТ «МОЛОДЫЕ РЕСТАВРАТОРЫ МАЛЫМ МУЗЕЯМ»
Пример волонтерской деятельности pro bono: двенадцать студентов-реставраторов из разных учебных заведений России, приехав в музей Тотемского объединения, трудились над восстановлением нескольких предметов живописи из его коллекции.

Сборник «Музейное проектирование». Отв. ред. А.А. Щербакова, сост. А.В. Лебедев. М., 2009.

Сборник подготовлен Лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии. Под проектированием авторы понимают «особую технологию менеджмента: управление инновациями».

А. Щербакова рекомендует внимательно познакомиться со статьей А. В. Лебедева «О природе музейного проектирования».

Влад Титов. Комьюнити-менеджмент. Стратегия и тактика выращивания лояльных сообществ.

Сергей Щербаков. Партизанский маркетинг в социальных сетях. Инструкция по эксплуатации SMM-менеджера.

Мара Эйнштейн. Реклама под прикрытием. Нативная реклама, контент-маркетинг и тайный мир продвижения в интернете.

Борислав Козловский. Максимальный репост. Как соцсети заставляют нас верить фейковым новостям.

Эрик Куалман. Безопасная сеть. Правила сохранения репутации в эпоху социальных медиа и тотальной публичности.

Роберт Каден. Партизанские маркетинговые исследования.

Аннет Симмонс. Сторителлинг. Как использовать силу историй.