методики оценки влияния и измерения эффективности добровольческой деятельности;
прямое и косвенное влияние волонтерства;
оценка эффективности работы волонтеров;
методики перехода на удаленный режим работы с волонтерами во время пандемии;
форматы вовлечения волонтеров “на удаленке”.
А также: кейсы, полезные ресурсы, интересные факты, определения и инсайты.
// ЭКСПЕРТЫ МОДУЛЯ
Георгий Никич (Москва), куратор, разработчик и консультант программ социокультурного развития территорий, член совета партнерства Ассоциации менеджеров культуры
Алексей Бойко (Санкт-Петербург), главный специалист по музейно-образовательной деятельности Государственного Русского музея
Надежда Фомина (Архангельск), и. о. начальника отдела экологического просвещения Кенозерского национального парка
Анастасия Мишина (Москва), менеджер цифровых проектов и команд в сфере культуры, сокуратор программы «Думать. Делиться. Действовать»
// ИНСАЙТЫ
Когда взаимодействие организации с волонтерами переходит из очного в онлайн, многие факторы, которые раньше были самыми значимыми мотиваторами к сотрудничеству, исчезают. Например, выезд на площадку организации и живое общение с волонтерами-единомышленниками. Тем не менее эти мотиваторы можно сохранить и обещать как перспективу на тот период, когда ограничения уже будут сняты. Так, Кенозерский национальный парк, организуя деятельность волонтеров «на удаленке» летом 2020 года, предложил им в качестве бонуса преимущество в конкурсном отборе добровольцев для работы в экологических и реставрационных добровольческих лагерях в 2021 году.
Приступая к оценке эффективности волонтерской деятельности, необходимо выбрать определенную оптику и сохранять ее до конца: понять, кто в данном сотрудничестве рассматривается как основной благополучатель — волонтер или музей. Проводя оценку эффективности с точки зрения институции, вы сможете выделить больше количественных показателей (количество волонтеров и наработанных ими часов, объем выполненных заданий и т. д.), а с точки зрения волонтера — качественных результатов (достигает ли конкретный человек своих целей, как меняется его эмоциональное и физическое состояние, растут ли интенсивность и разнообразие социальных связей и т. д.).
Для объективной оценки эффективности необходимо не только заранее сформулировать цель работы с волонтерами, но и определить индикаторы ее достижения. Например, индикатор «увеличить количество волонтеров» не имеет критериев успеха и сроков. Совсем иначе прозвучит формулировка «довести количество и интенсивность работы волонтеров до таких показателей к концу календарного года, чтобы не менее 60 процентов публичных мероприятий музея проводились при их участии». В этом случае процент мероприятий, поддержанных волонтерской помощью, и есть индикатор достижения цели.
Георгий Никич
"
«Искать эффективность можно в отчете, в простых цифровых показателях достижения плана или его перевыполнения, но это слишком простое понимание эффективности. Необходимо рассматривать эффективность с точки зрения управленческого баланса между музеем и волонтером, музеем и обществом. Если сравнить баланс с качелями, то главное в этой конструкции — ось, которая и есть музей. “Вес” в такой системе понимается как влияние, которое можно пропорционировать. Как же “удерживать” этот баланс с тем, чтобы он способствовал развитию, а не вел к перелому, травме или дискомфорту? В такой метафоре все работает: музей формирует общественный ландшафт, волонтер не только гость в музее, но и “хозяин” ситуации взаимодействия, ситуация балансирует — “прокачивает” смыслы и ценности.
Да, эффективность — результат управления балансом, и это понятие тесно связано с понятием ценностей. Есть шкала эффективности для волонтера, и есть шкала эффективности для музея. Но есть и третье — общая объемная векторная шкала, связанная с тем, какого рода изменения в параметрах личного, профессионального и общественного роста происходят при аккумуляции усилий музея и волонтера».
Оценить эффективность волонтерской деятельности в музее можно, например, с точки зрения ее экономической результативности, пиар-влияния и значимости волонтерского кадрового резерва для коллектива музея.
Для оценки пиар-эффекта можно подсчитать количество упоминаний музея в таких СМИ и социальных сетях, которые вне контекста волонтерской деятельности ранее не проявляли интереса к музею.
А кадровый эффект можно оценить по тому, как много волонтеров рассматривают музей в качестве своего будущего места работы и занимают с течением времени открывающиеся вакансии в штате.
Георгий Никич
"
«Волонтерство как институт расширяет возможности, практику и образ музея, изменяет качество жизни и открывает новые горизонты для волонтеров, повышает потенциал привлекательности места — множится число сообществ мыслящих, осознанно действующих людей. В этом контексте инициаторы музейных программ могут подсчитывать эффективность по-разному, а точнее, по-своему. Пусть качественные показатели “повышения”, “расширения”, “изменения”, “открытия”, “умножения” будут выражены в цифрах и процентах, графиках и диаграммах. Важно, чтобы в них сохранились растворы и кристаллы.
Вот сегодня мне студенты сформулировали главные ценности культурных институций: “вовлеченность” и “участие”, “искренность” и “доверие”, “осмысленность” и “достоинство”, “свобода” и “открытость”, “смелость” и “пересмотр границ возможного”».
// ОПРЕДЕЛЕНИЯ
Новая нормальность (англ. new normal) — состояние общества и экономики после кризиса, когда восстановление прежних характеристик оказывается невозможным. Термин пришел из экономики, где был актуализирован в 2008 году в связи с мировым экономическим кризисом. Приобрел новое звучание и стал активно использоваться в связи с пандемией коронавируса в 2020 году. В настоящее время некоторые эксперты связывают данное понятие не только с экономикой, но и с новой этикой, новым самочувствием и здоровьем людей. Эта призма используется в том числе и тогда, когда рассматриваются изменения работы музеев по волонтерскому направлению.
Новая глокальность — данное понятие тесно связано с понятием «глокализм» (glocalism, от global («всемирный») и local («местный»)), характеризующим сочетание глобализации и локализации в разного рода антропологических процессах. Термин «новая глокальность» обозначает сближение общемирового и местного. В контексте волонтерской деятельности в музее он применим для описания нового, трансграничного статуса добровольных помощников, более ярко проявляющегося во время пандемии, а также для описания изменений, которые этому статусу сопутствуют. Например, подчеркивается роль дистанционно работающих волонтеров в формировании глобальной сетевой аудитории локального музея. В этой ситуации еще более актуальным становится поиск новых форм коммуникации с волонтерами и цифровых инструментов для управления их деятельностью, а также оценки ее эффективности.
Алексей Бойко
"
«Волонтерская работа — деятельность по запросу музея или обязательный компонент современной экосистемы музея, следствие социальной его ответственности за то, что происходит с людьми в целом? Пандемия заострила этот вопрос и сделала еще больший акцент на социальной функции музейного волонтерства. Многие волонтеры являются не только частью музейного сообщества, но и множества других волонтерских сообществ. В этом широком волонтерском пространстве они — музейные амбассадоры. И проектируя взаимодействие с волонтерами, музей должен продумать форматы деятельности волонтеров в качестве его представителей во внемузейных волонтерских сообществах. К примеру, если музейный волонтер одновременно является волонтером спортивного клуба, команды, стоит подумать, как за счет этого многоканального участия волонтеров в жизни общества способствовать укреплению репутации и продвижению музея».
// КЕЙСЫ
Волонтерство в национальном парке: адаптация к условиям, продиктованным пандемией
Кенозерский национальный парк
(Архангельская область)
Национальные парки (НП) — значимая группа учреждений на особо охраняемых природных территориях: эти учреждения ведут работу в природоохранных, просветительских, научных и культурных целях и в сфере регулируемого туризма.
Особенность Кенозерского национального парка — большое число (19) музеев и экспозиций, показывающих туристам ценность материального и нематериального культурного наследия Русского Севера. Поэтому волонтерство здесь сочетает черты экологического и культурного: это деятельность по сохранению архитектурных памятников и основным направлениям музейной работы в выездных волонтерских лагерях.
Помощью российских и зарубежных добровольцев парк начал пользоваться еще в 1990-х. В 2010 году здесь впервые разработали программу волонтерского движения. Масштаб и разнообразие волонтерской деятельности в национальном парке значительны: в допандемическом 2019 году состоялись 14 проектов с участием 259 добровольцев.
Система организации волонтерских лагерей в Кенозерье хорошо отлажена. Набор добровольцев идет через сайт и соцсети НП на конкурсной основе, начинаясь за полгода до старта волонтерского сезона. В описании каждого проекта указываются сроки проведения работ, условия предоставляемых парком проживания, питания, бытовой инфраструктуры, а также возможности организованного культурного досуга. Итоги отбора участников публикуются за месяц до старта проекта. В 2017 году начала свою работу «Школа заповедного волонтера» для тех, кто сопровождает волонтерские группы, — кемп-лидеров (англ. camp leader). А с 2018 года парк стал подписывать с каждым волонтером договор о добровольной помощи. Участие в проектах не предусматривает денежного вознаграждения, и волонтеры сами оплачивают проезд до ближайшей к парку железнодорожной станции и обратно. Работают волонтеры по шесть часов в день. Обязательным условием вступления в программу является наличие у добровольца договора страхования жизни на период проведения смены (одна-две недели). Как правило, с добровольцами под руководством куратора (сотрудника парка) работают один-два кемп-лидера, в задачи которых входят организация быта, питания и деятельности волонтеров и в целом создание благоприятной атмосферы в лагере.
С началом пандемии COVID-19 в апреле 2020 года волонтерские лагеря приобрели дистанционный статус. Во время карантина, действуя онлайн, добровольцы помогли парку расшифровать аудиозаписи рассказов жителей Кенозерья (около 40 часов) и обработать старые фотоматериалы (более 200 снимков) для Музея народной памяти, создаваемого местным сообществом в деревне Рыжково.
Надежда Фомина
"
«У нас разработан менеджмент-план по волонтерству на ближайшие семь лет, и в данном плане мы отметили, чтó из освоенного сейчас возьмём с собой в будущее. Всегда, даже в условиях пандемии, у людей есть желание делать добрые дела, и после работы онлайн на карантине мы реализовали уже пять волонтерских проектов оффлайн. В будущем мы намерены сохранять как онлайн-, так и офлайн-практику: сочетание этих форматов приносит высокоэффективные результаты».
Алексей Бойко
"
«Можно рассматривать пандемию как фильтр, который позволяет по-новому видеть все рассматриваемые нами явления. С ослаблением ограничений и возвращением многих прежних практик мы сохраняем полученный опыт в своих навыках и компетенциях. Он позволяет нам переосмыслить музейное волонтерство и посмотреть на него как на практику совершенно нового характера».
